[(in)side]

Древняя индейская мудрость гласит: ЛОШАДЬ СДОХЛА — СЛЕЗЬ!
Мы приходим на конюшню каждый день.
Мы уговариваем ее встать по-хорошему.
Мы бьем лошадь сильнее.
Мы говорим «Мы всегда так скакали».
Мы организовываем мероприятие по оживлению дохлых лошадей.
Мы объясняем, что наша дохлая лошадь гораздо «лучше, быстрее и дешевле».
Мы организовываем сравнение различных дохлых лошадей.
Мы сидим возле лошади и уговариваем ее не быть дохлой.
Мы покупаем средства, которые помогают скакать быстрее на дохлых лошадях.
Мы изменяем критерии опознавания дохлых лошадей.
Мы посещаем другие места, чтобы посмотреть, как там скачут на дохлых лошадях.
Мы собираем коллег, чтобы дохлую лошадь проанализировать.
Мы стаскиваем дохлых лошадей, в надежде, что вместе они будут скакать быстрее.
Мы нанимаем специалистов по дохлым лошадям.
Мы достаем более хлёсткий и мощный кнут для мёртвой лошади (а нередко и на конюхов розг хватает).
Мы ждём, ничего не делаем, ведь мы всегда точно так, ездили на мёртвых лошадях. И раньше проблем не было!
Мы меняем наездника. Когда мёртвая лошадь не скачет, - виноват обычно он.
Мы облагораживаем стойло, достаём конюхам пряников.
Мы едем за бугор, там с незапамятных времён водились наездники на мёртвых лошадях, перенимаем их опыт.
Мы в добровольно-принудительном порядке предлагаем курсы верховой езды сотрудникам отдела.
Мы создаём группу и анализируем мёртвую лошадь, время смерти и меру окоченения.
Мы признаём мёртвую лошадь неверно аттестованной, она живее всех живых.
Мы оптимизируем коммуникацию между наездником и мёртвой лошадью.
Мы резко повышаем стандарты контроля качества мёртвой лошади.
Мы увеличиваем зону ответственности наездников, вводим меры по мотивации конюхов, вводим поощрения.
Мы необоснованно увеличиваем ЦА мёртвой лошади, исследуем, таким образом, открывшиеся рынки.
Мы оптимизируем все процессы специально для поездок на мёртвой лошади.
Мы приглашаем экспертов, которые имеют опыт езды на мёртвых лошадях.
Мы создаём команду по воскрешению мёртвой лошади.
Мы выносим мёртвую лошадь в отдельную бухгалтерию.
Мы проводим сравнительный анализ разных мёртвых лошадей на рынке, сравниваем их с нашей, делаем вывод, что наша лошадь ещё не вполне мертва.
Мы изменяем критерии определения факта смерти лошади.
Мы аутсорсим езду на мёртвой лошади подрядчикам.
Мы создаём упряжку из мёртвых лошадей для увеличения скорости и надёжности поездки.
Мы проводим исследование на предмет наличия на рынке более живых и при этом более дешевых лошадей.
Мы выделяем дополнительные средства на увеличение производительности мёртвой лошади.
Мы покупаем стероиды для ободрения мёртвых лошадей.
Мы пересматриваем критерии производительности лошадей в целом.
Мы продвигаем на рынке идею, что мёртвые лошади всегда были экономичнее, стабильнее и по многим параметрам лучше живых.
Мы формируем исследовательскую группу для поиска применения мёртвой лошади.
Мы рисуем много-много Powerpoint презентаций, которые доказывают, что лошадь могла бы всё-всё-всё, если бы только была жива.
Мы официально меняем стратегию, вместо максимизации прибыли минимизируем потери.
Мы проталкиваем на рынке идею, что мёртвые лошади быстрее и дешевле умирают, чем живые, их похороны по всем показателям дешевле.
Мы заявляем, что ни одна лошадь не может быть так мертва, чтобы мы её не смогли заставить снова бежать.
Мы через месяц заявляем, что даже мёртвая лошадь имеет ценность, монетизация мёртвых лошадей лишь незначительно отличается от оперативного бизнеса.


Если лошадь сдохла – слезь.

Сообщество мертво.